Язык так или иначе не сводится к подбору знаков для вещей. Он начинается с выбора говорить или не говорить. Выбор между молчанием и знаком раньше чем выбор между знаком и знаком. Слово может быть менее говорящим чем молчание и нуждается в обеспечении этим последним. Молчание необходимый фон слова. Человеческой речи в отличие от голосов животных могло не быть. Птица не может не петь в мае. Человек мог и не заговорить. Текст соткан утком слова по основе молчания.
Вера и культура
Текст был опубликован в сборнике «Наше положение (образ настоящего)», М.: Издательство гуманитарной литературы, 2000.
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.
О. Александр Мень сравнивал современность с первым веком нашей эры, временем рождения новой Церкви. Всякое пророчество условно, потому что говорит о том, что будет, если всё будет так, как есть. Оно не сбудется если люди поведут себя иначе, хотя неверным от этого не станет, как несбывшееся пророчество Ионы о разрушении Ниневии не было ни лживым ни ненужным. В наши дни не обязательно быть даже малым пророком чтобы предсказать: современная церковь уже не сможет выйти из состояния раскола, как институт она уступит место другой Церкви, которая появится или уже появилась. Не другой вере. Вера одна, как верность одна, не бывает много разных верностей, и тупик расколотой церкви создан холодным согласием с тем, чтобы вер было много.
Это имеет самое прямое отношение к культуре, и вот какое. Церковь какая она есть, расколотый институт, стоит в отношении к культуре. В каком-то смысле очень хорошо, что она не дикая, смотрит куда и все, не отстает. Но тут может быть и грозный признак. Раннее христианство не имело никакого отношения к культуре, не в плохом смысле изоляции, а в том смысле что культура для него не была отдельной или специальной проблемой. Вся она, не в своем разнообразном содержании, а в остроте своего искания оказалась вобрана внутрь нового христианского искания. Не это ли имел в виду Мандельштам, говоря о свободном отношении христианства к культуре.
Одного ли вообще ищет человек или многого. Настоящее искание, как вера и верность, всё-таки одно-единственное. Оно широкое и идет разными путями. Продолжающееся откровение совершается в мысли, в музыке, в словесности, в живописи, в кино. Его золото только еще не отстоялось, не отмылось от сора.
Новая Церковь, другая, но не в смысле обновления, потому что никакого обновления сейчас уже не хватит, будет открыта этому продолжающемуся откровению. Даже просто сидеть сложа руки в ожидании неизбежных перемен сейчас, похоже, лучше, чем еще как-то пытаться в последней мобилизации, всё менее уместной, заклеить что-то в организме, который, поскольку относится к культуре, оказывается уже только ее частью. Соль, какою призвано быть для всего мира христианство, необычная часть культурной пищи. Свободное отношение христианства к искусству предполагает таинственное растворение одного в другом.
Это имеет самое прямое отношение к культуре, и вот какое. Церковь какая она есть, расколотый институт, стоит в отношении к культуре. В каком-то смысле очень хорошо, что она не дикая, смотрит куда и все, не отстает. Но тут может быть и грозный признак. Раннее христианство не имело никакого отношения к культуре, не в плохом смысле изоляции, а в том смысле что культура для него не была отдельной или специальной проблемой. Вся она, не в своем разнообразном содержании, а в остроте своего искания оказалась вобрана внутрь нового христианского искания. Не это ли имел в виду Мандельштам, говоря о свободном отношении христианства к культуре.
Одного ли вообще ищет человек или многого. Настоящее искание, как вера и верность, всё-таки одно-единственное. Оно широкое и идет разными путями. Продолжающееся откровение совершается в мысли, в музыке, в словесности, в живописи, в кино. Его золото только еще не отстоялось, не отмылось от сора.
Новая Церковь, другая, но не в смысле обновления, потому что никакого обновления сейчас уже не хватит, будет открыта этому продолжающемуся откровению. Даже просто сидеть сложа руки в ожидании неизбежных перемен сейчас, похоже, лучше, чем еще как-то пытаться в последней мобилизации, всё менее уместной, заклеить что-то в организме, который, поскольку относится к культуре, оказывается уже только ее частью. Соль, какою призвано быть для всего мира христианство, необычная часть культурной пищи. Свободное отношение христианства к искусству предполагает таинственное растворение одного в другом.